Антон СУРНИН (Новосибирск)

МОТЫЛЬКИ    
Вечер опустился совсем неслышно, незаметно. Млели засыпающие травы, от влажной земли шел пар;  Спутанные ветки, тяжелые камни на дорогах, синие жуки - заснули.  И утонули в сумерках темно-зеленые вершины холмов.
На столе горела керосиновая лампа, ее свет едва пробивался сквозь стекло, покрытое копотью.  Вокруг лампы мельтешили мотыльки, шелковые, бестолковые, почти прозрачные.
Они кружились без всякого смысла, но движение их было бесконечно.
В вечном плену у света.
Их несколько, и они одно целое.
Я - один из них.

КОВРИК В НАЧЯЛЕ ИЮЛЯ
     Чуть дрогнет ветром колокольчик.  Едва качнувшись,  уронит ветка короткую тень. Должно быть - солнце взобралось на самую верхушку неба, где жарко.
    И впереди облако. Движется на нас огромное облако желтой пыльцы цветочной, и заполнит собою весь мир.  А в облаке,  в самой  гуще,  живым комком летят шмели,  и на каждом - миллион ворсинок,  и вокруг - целый вихорь пыльцы.  ГудЯт глухо,  зажмурились,  чтобы глаза не запорошить.
Летят с закрытыми глазами,  поэтому ничего не видят, и не нужно ничего видеть, все и так ясно.
Если положить ладонь на крышку улья,  она совсем горячая.  Нагрелась за утро, пока пчеловод сушил соломенные шляпы. Звенит сухая трава, и весь мир с нею; земля  затаила  влагу.  К июльскому полудню заплачут ульи восковыми слезами.
Должно быть, солнце взобралось на самую верхушку.
Только теперь  поляна станет  такой большой,  что краев ее сквозь солнце, наверное, почти не видно.
И можно расстелить посреди этой поляны подбитый поролоном коврик, что достали из шкапа.  И можно лечь на него,  не открывая глаз  -  всё равно ничего не увидишь,  да и незачем. Возможно, солнечные лучи зацепят за лямки и, если не оборвутся пуговицы, поднимут в самое небо, где бестолковые стрижи еще не угомонились.
И можно лежать на этом коврике здесь, в самом центре земли; никто не подойдет близко, никто не окликнет вдруг...
Только как великан,  шагает огромное ЛЕТО,  расстилая везде  свои ковры.
Там, за лесом, растет пшеница.
Только начался июль месяц.
НА РАБОТУ
Петр Васильевич пошел на работу и не вернулся. Не то чтобы с ним приключилась какая беда, никто его не убил и не ограбил - кому до него дело, до петра васильича?  - и под машину он не  попал,  и  сердечного приступа у него никакого не было. Ничего не было. Просто ушел на работу да так там и остался.
Навечно.
22.03.2001
ФЕДОСЬЯ
В этот день не произошло ничего необычного. Была среда.
Бегония, которая стояла, обернутая марлей, на окне в комнате Федосьи Сергеевны, вдруг исчезла вместе с глиняным горшком, марлей и блюдцем, как будто бы ее никогда и не было.
Федосья Сергеевна как обычно проснулась очень рано, только начало светать; не зажигая лампы, направилась первым делом на кухню и, словно кусок глины на круге медленно шевелилась в сухих сумерках. Глухой оловянный перестук и шарканье разношеных, похожих на пироги туфель медленно и неотвратимо наполнили слепую комнатку, чуть оживили до костей почти высохший буфет с пыльными чашками, трехногий стол и огромные лилии порезаных клеенок.
Слабо сверкнул нож.
Зимнее солнце нехотя выкатывалось из-за горизонта, лениво шевелило лучом.
Была среда.
На подоконник прилетели голуби, но Федосья Сергеевна их не замечала, она стояла спиной к окну и резала на дощечке хлеб и лук. Из-за стекла чуть было слышно, как птичьи когти царапают жестяной карниз. Загремели негроико крышки.
Федосья Сергеевна обернулась к окну и взяла сподоконника коробку с остатками соли, но не увидела голубей.
Под  потолком начинал медленно крутиться, запутался мягкий кокон, как будто люстра, лампа, как осиное гнездо.
Кто-то испугался.
В начале дня Федосья Сергеевна надела платок и оказалась на улице.
Тополи, клены выстроились в ряд, росли прямо из воздуха. На листьях то ли показались иголки, то ли пели птенцы иволог, жолтые с белым пятны.
Случайный прохожий увидел на тротуаре десять копеек, нагнулся, чтобы поднять их, уронил трость - пальцы коснулись шершавого асфальта; разбегались мелкие солнечные блики, шумела листва.
Яркое ленивое солнце, пыль, пыль.
За углом в кирпичном доме был магазин, в магазине продавали хлеб и молоко. У Федосьи Сергеевны кончилось в холодильнике молоко, и на крышке бидона присохла кипяченая старая пенка.
Федосья Сергеевна шла вдоль паребрика и вдруг исчезла.
В пятницу утром Федор Федорович, причесывая свои волосы, вспомнил, что сегодня нужно снять часть денег со счета в банке, потому что с завтрашнего дня начинался отпуск и нужно было ехать к морю.
Позавтракав наспех, он отправился в банк и взял свои деньги; а на обратной дороге купил себе большой чорный чемодан.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПУГОВИЦЕ И ЛУКОВИЦЕ
Есть некая связь между луковицей и пуговицей.
Чтобы ее установить, необходимо положить на середину языка оловянную бляшку, и смотреть сквозь пузатое стекло, но чтобы оно не было слишком прозрачным.
Луковицу невозможно сжать рукою и расплющить, или разделить, значит, этот предмет представляет собой единое целое. п. тверда, нема и равнодушна ко всему, что снаружи. п. и Л. всегда рядом: одно снаружи, другое внутри.
п. мы носим на кафтане, Л. - во внутреннем кармане или за пазухой слева.
Л. мы храним от чужого взгляда и никому ее не выдаем, Если отнять у человека луковицу - не будет человека. п. же есть лишь средство. Мы застегиваем их для того, чтобы не выронить случайно Л. и не потерять ее. Чем больше п. - тем лучше. Но может быть, и наоборот: нет п. - и хорошо, и пусть Л. из нас вывалится, и покатится, горькая, по мостовой, останется лежать на дороге.
Важно другое: В нас течет этот сок, и от него не деться, п. же пришиты к нам суконными нитками нарочно, их положение искусственно, хотя и необходимо. п. можно оторвать и положить в коробочку.
Л. можно посадить в стеклянную банку с водой, и тогда из нее тоскливо полезут перья.
И тут уж скоро Л. высохнет и пропадет.
Но если смотреть без стекла, то, может быть, можно разглядеть птицу.
То ли жаворонок, то ли дятел.
2 августа 2001
ПРОБУЖДЕНИЯ
1. Один человек вдруг проснулся и увидел, что лежит словно  на  дне огромной чаши, сделанной из чугуна, и было достаточно холодно. Человек встал на ноги и попытался влезть на край,  чтобы выбраться наружу,  но скатился обратно,  не  достигнув  и середины стены.  Тогда он полез на другую стену,  но тоже скатился на дно,  потом на другую...  Края чаши были везде одинаковы, и человек все время оказывался в самом центре ее. Человек сел и заплакал.
Вверху было небо, чистое, совсем без Облаков, а где-то далеко внизу шумело что-то огромное и чудились голоса.
3. Некий человек проснулся в воздухе, метрах эдак в четырнадцати над землею. Внизу шли люди, однако ж никто не замечал его, все смотрели вперед перед собою; даже те, кто случайно поднимал взгляд, все равно ничего не не видели. Человеку очень захотелось опуститься вниз, на асфальт, где люди, и он не смог опуститься, так и остался висеть.
- Ууууууууээээээээээ! - крикнул человек, чтобы его услышали.
Но никто его не мог услышать.
4. В половине седьмого обыкновенный такой человек проснулся в яме. Яма оказалась неглубокой, а потому выбраться из нее не составляло труда. Человек вылез, отряхнулся как следует от земли, протер суконкой туфли и пошел прямо на работу.
И пришел.
Х. Какой-то непонятный человек проснулся неизвестно где и ничего не было видно.  Где я? подумал человек и стал шевелить руками, ощупывая пространство вокруг себя. Пространство оказалось квадратным. Я в ящике, заключил человек. Уверившись в этом, он попытался выбраться наружу, но ничего не получилось, стены были со всех сторон.
Ну раз так, подумал человек, так усну обратно.
И уснул.
И больше никогда не просыпался.