Лариса Березовчук (Санкт-Петербург)
Из эпической композиции "паруса, и, латники" (1995 год)
надеть имя
Ах, Фелица!
Куда смотреть мне должно? Как осторожно
пройти - почти по лезвию - между громадами Вселенных
и дураков, в которых я с женой играю?
Стоят болванки - хоть без лица, но все равно на головы похожи:
в туалетной на комоде выстроились в ряд
и ожидают серебро и злато
новых париков. Вот здорово!
Мне Язона сокровище досталось,
чтоб не печалилась душа,
кого-то осудив иль оценив заслуги.
Но нет: я - не зоил, злопышущий сладкоголосьем.
Все просто. Вижу пейзанку в чем-то белом.
Вместо серпа косой - под корень
- она срезает все колосья без разбору:
тот, что мал и зелен еще,
тот, что царственно налился соком жизни, и тот,
что стоя перезревшим без нужды на поле,
истлел давно.
Идет страда отменно.
Сонливость, лень неволи, праздность маскарадов жнице неизвестны.
Трудясь императрицей на ниве,
только ей подвластной, - поет.
И стынет кровь от этой оды, которой нет
начала и конца. А на причин конторе
замок висит. Пойду искать того, кто сам собою быть не может.
Для храбрости и - что греха таить!
- для оправданья -
заставлю лиру и трубу кузнечным делом
заняться. Мне выкуют они броню,
найдя металл терпенья.
Те железа надену, хоть тяжелы и жгут клеймом удела
зреть, в какие бездны пасть,
взлететь в какие выси
может всяк, поименованный "ничто".
Кто тварь и тварен.
Значит сотворен.
Создатель ведал: твердость этих лат не знает меры.
А потому - пребудет славен в веках
воин, что их носил не ради суеты. Он в имя облачился,
в котором равен сам себе
- творению державы.
Тем самым был ее достоин. Победоносно,
яснокрыло над Россией
летел суровый архангел Гавриил.
