Сергей Тиханов  


 
из Хроник Ядерной Зимы.

    - Вот я сказать хочу, - заговорил Леонтий, - вот ты, Гриша, уходишь. Мы - остаемся. Да.
    Гриша кивнул согласно: все верно.
    - Как... как нам жить? - решился Леонтий и сам пришел в недоумение от такого вопроса.
    - Как жить? - Гриша смотрел куда-то в угол, в глаза нам смотреть избегал: предчувствовал, наверное, какие дела начнутся с его уходом, - живите странно, но без преувеличений... Не перевоплощайтесь... А мне надо уходить. Прощайте. До Покрова я должен обязательно вернуться... Ну... - он еще что-то хотел добавить, но опустил голову и шагнул в коридор.
    Вечером Борода принес две бутылки вермута и мы пили молча, не глядя друг на друга. Удивленный тишиной, пришел Газообразный.
    - Что так тихо? Не орете, не шумите... Умер что ли кто?  А, Гриша ушел, - понял он, - ну теперь держитесь...
    - Пустые вы люди, - рассуждал Газообразный, сохраняя в руке стакан с  вишневого цвета вермутом, - Гриша - он тоже пустой, но странник... Душа!  Эх, я бы тоже ушел! Мне нечего оставлять. Иной раз такое ночью привидится... Нет, это не рубин! - заключил он неожиданно и плеснул вишневого цвета вермут в рот.
    - Это все Альберт, Альберт, - заворчал Борода, - мельтешит, понимаешь, Нину какую-то по ночам зовет... Нет, - прицепился он к Альберту, - нет, ты скажи, что за Нина?
    Альберт не отвечал: смотрел неподвижно на бутылку.
    Он не выдержал первым: утром объявил, что идет стричься. Никто его не удерживал, а он, похоже, думал, что все в него вцепятся. Часа через два сдался Леонтий: надел свой ужасный тулуп, взял палку и, пробормотав: « Посох мой - моя свобода, сердцевина бытия», вышел. Еще через два часа пришел Газообразный.
    - Борода, за пивом что ли сходим?..
    Борода так решительно поднялся, что стало ясно: его очередь. Газообразный прибежал через полчаса.
    - Битва! Битва! - восклицал он. Оказалось, что когда они подходили к ларьку, Борода побледнел и, заорав: «Негодяев! Негодяев!», принялся кидать бутылочные ящики в толпу, у ларька собравшуюся. Из восклицаний Газообразного я понял, что Борода жив, его отбил патруль на броневике.
    - Как дадут очередь из пулемета, - размахивал руками Газообразный, - тра-та-та-та! Все бежать! Битва! Битва!
    «Его очередь» - подумал я. Газообразный, восклицая: «В боях с врагами истек ты кровью» и размахивая руками, заперся у себя и затих. Мартовские сумерки сгущались. Я вышел в подъезд покурить. Внизу перебирала мешки тетя Клава. Я спустился.
    - Уехал бес-то? - спросила тетя Клава и начала обычное: -  вот придут и сядут у двери, сидят. А потом за ноги и из квартиры. Нож к горлу...
    Ночью Газообразный заревел, загромыхал, затопал. Я побежал к нему стучаться.  
    - Что с Тобой? - стучался я, - Открой! Открой!
    - Володя! Володя! - жутким голосом кричал Газообразный, - давит мне!
    - Это я, Борис, - просил я, - открой!
    За дверью загрохотало что-то тяжелое, может быть, шкаф. Утром приехала бригада. Как всегда, взломали дверь, связали и вынесли. Я пошел к Хозяину. Он сидел за столом и ел хлеб.
    - Газообразного увезли, - сказал я. Я стоял перед ним и смотрел как он отламывает кусочки белого хлеба.
    - Знаю, - отвечал Хозяин, - я бригаду вызывал.
    - Леонтий ушел, - продолжал я. Хозяин молчал. - Альберт стричься пошел: не вернется. Борода вчера...
    - Твой Борода... - перебил меня Хозяин. Я ждал, что он будет продолжать, но Хозяин продолжал молча есть хлеб.
    - Гриша ушел? - спросил он вдруг. - Вот вы все и беситесь. Он же не может всю жизнь с вами просидеть. Он вам не нянька! Ты пьешь много? - спросил Хозяин.
    - Как всегда, - ответил я.  
    - Не пей - возьму на работу. - сказал Хозяин. - А Леонтий придет. И Альберт ваш тоже придет - пройдет курс и отпустят его. Вот Борода... Но Бороду мы разыщем...

1988