Людмила Вязмитинова
ТЕКСТЫ… ЛИТЕРАТУРА, ОДНАКО
альманах литературный визуальный "Черновик", №14, 1999
По сведениям, имеющимся у редакции, настоящий текст принят к публикации в журнале "Знамя", #3, 2001
В течение уже ряда лет альманах "Черновик" поддерживает репутацию одного из самых последовательных и органичных периодических изданий, неукоснительно следуя заявленному проекту - отражению всего нового и мало-мальски экспериментаторского, что создается литераторами, пишущими на русском языке. Хотя в данном случае точнее будет сказать - работающими с русским языком, и временами - не только с русским, и не только с языком, поскольку речь, фактически, идет о следовании традиции, идущей от авангарда начала века.
Безусловно правы те теоретики, которые считают, что история русской литературы ХХ века складывалась под знаком авангарда. Возникнув в лоне необходимости всмотреться в структуру речи, структуру сознания и механизм взаимодействия этих структур, на протяжении века авангардная традиция претерпела ряд существенных изменений. Прежде всего - освободилась от идеологических наслоений модерна, начало чему положили еще обэриуты. И ныне неоавангард самоидентифицируется как "сумма технологий" - данное определение принадлежит Сергею Бирюкову, поэту и теоретику современного авангарда, одному из старейших и постоянных авторов "Черновика".
Эта "сумма технологий", расширяясь и обновляясь, на протяжении всего века взаимодействовала с устоявшимися жанрами и традициями, проверяя их на прочность и разрушая или модернизируя. Недаром подавляющая часть материалов "Черновика" публикуется под рубрикой "смешанная техника" (термин введен редактором альманаха Александром Очеретянским), включающей в себя подрубрики "опыты не в стихах", "визуальная поэзия", "концепт литературный", "культурология", "роман" ("малая форма") (последние две подрубрики отсутствуют в последнем номере) и собственно "смешанная техника" - к ней относятся, по словам Очеретянского, те материалы "которые редактор затрудняется отнести к какой-либо из подрубрик, но категорически отказывается называть их: прозой, графикой, стихом, пр.".
Однако на сегодняшний день уже можно говорить о становлении некоторых новых жанров, в связи с чем система рубрикации Очеретянского выглядит несколько аморфной. Это связано в основном с процессами, которые шли в нашей литературе последние пятнадцать лет - с тех пор как были сняты всевозможные запреты отнюдь не литературного характера и в этой атмосфере успело сформироваться и стать зрелым новое поколение. Стало очевидно, что, скажем, верлибр как форма стихотворения - отнюдь не верх новаторства и авангардизма, равно как и концептуализм, появившийся в силу необходимости вычистить авгиевые конюшни массового сознания.
Необходимо отметить, что большинство помещенных в подрубриках "смешанная техника" и "опыты не в стихах" текстов исполнены в двух вполне определившихся на сегодняшний день жанрах. Первый - проза, относящаяся к ее современному, устоявшемуся и очень распространенному течению, которое можно обозначить как магический реализм. Суть его в том, что описываемые события происходят одновременно и в реальном, и в иллюзорно-мистическом мире - такова реакция литературы на философско-религиозную ситуацию времени, в силу которой литературе приходится брать на себя мифотворческие функции. К этом жанре исполнены тексты Александра Дашевского, Данилы Давыдова и других. Второй - так называемая "малая проза" - в этом случае автор описывает как бы фрагмент картины мира, воспроизводя свое сугубо индивидуальное моментальное впечатление и в том или ином сочетании задействуя при этом сюжет, иронию и сюр. К этому жанру относятся тексты Бориса Колымагина, Галины Ермошиной и других. Малая проза имеет тенденцию к цикличности, приближаясь тем самым к "большой" прозе направления магического реализма. Таковы тексты Станислава Львовского, Андрея Сен-Сенькова и других. Разумеется, об отдельных аспектах можно спорить, но в целом в таких текстах использованы устоявшиеся и уже отработанные приемы, а внимание автора сосредоточено отнюдь не на "технологии" и "технике" построения текста, а на других вещах.
Но обе подрубрики содержат тексты, в которых идет работа с "технологией". Ощущается она в тексте СКРЮ (Сергея Кромина), близкого к малой прозе, и в текстах Ильи Оганджанова, использующего строфику на грани прозы и поэзии. Ярко выражена эта работа в тексте Андрея Урицкого, обыгрывающего восприятие по частям одного длинного предложения, и особенно - в тексте Михаила Богатырева, сочетающего самые разнородные приемы вплоть до визуальных фрагментов.
Трудно сказать, чем отличается "текст" Александра Сурикова, помещенный в подрубрике "смешанная техника" от "текстов" подрубрики "визуальная поэзия". Что же до самой визуальной поэзии, то думается, что на сегодняшний день имеются все основания вынести ее в отдельную рубрику - она имеет свои, уже вполне устоявшиеся и развитые традиции и своих серьезных теоретиков, один из которых -Татьяна Назаренко - постоянный автор "Черновика".
Вся эта вполне извинительная путаница возникает по причине того, что мы живем во время равноправного существования и взаимодействия множества традиций, в том числе и авангардной. Более того, уже совершенно очевидно, что традиционализм и авангардизм, сложным образом взаимодействуя, могут существовать только при наличии друг друга. Вечное остается вечным только одним путем - непрерывно обновляясь в своем выражении. А это требует повышенной рефлексии и непрерывного поиска новых форм, чем и занят авангард. Именно об этом - теоретические статьи "Черновика", авторы которых не только защищают и обосновывают позицию обновления, как М. Россиянский и Александр Уланов, но и обеспокоены тем, что, как пишет Рафаэль Левчин, в наше "Смутное время" не кажется "странным наличие писателей, не владеющих грамматикой и синтаксисом языка, на котором они пишут" и которым необходимо напоминать, что "требовательный к себе литератор (сиречь профессионал) введет в текст нецензурное слово тогда и только тогда, когда все остальное, невероятное количество раз перепробованное, ему в этом месте никак не подходит". Иными словами, авангардист ли литератор или традиционалист, главное для него - профессионализм и требовательность к себе.
Для нынешней поэзии характерно все большее обращение к традиционной поэтике - но в ее несколько ином, часто трудно уловимом в своей специфике виде, можно сказать, обновленном в горниле опробывания новых форм. Однако традиция традиционности явно ощутима в своей упрочиваемости. Может быть именно поэтому широко печатавший самую разноообразную поэзию "Черновик" заявил на следующий номер резкий поворот исключительно в сторону "смешанной техники" - оправдывая свое название и неоавангардную ориентацию, предполагающую поиск новых "технологий", работающих не только на себя, но и на обновление традиций. С этим, видимо, связана и помещенная в последнем номере серия статей о маргинальности. Как известно, поиск всегда сопряжен с риском хождения по границе. Размышляя об этом, Андрей Цуканов пишет о грани интеллигибельного, которую неизбежно переходят уходящие в этот поиск, и об угрозе со стороны хаотической стихии неинтеллигибельного, считая, правда, что в этом случае ей уготована апокалиптическая роль, после которой опять начнется обновление литературы. Как пишет Александр Крамер, стихи которого помещены в рубрике "литература / эстетика // ВИДЕНИЕ":
Входя в это пространство, оказываешься по ту
сторону смысла и бессмыслицы.
Молитва, заклинание, заговор - знаю ли я, что это?
Руны, древние письмена, петроглифы, наконец?
Тексты…
Литература, однако.
